Как это выглядит. Это воспитание, как бы осененное высшими духовными ценностями, осознающимися как противопоставленные «проказе и чуме» окружающего мира. Семья, исповедующая эту стратегию воспитания, видит свою задачу в необходимости заложить прочный фундамент «подлинных ценностей и смыслов», довольно жестко контролируя качество духовной пищи. Например, только советские мультфильмы, только выставки и театры, достойная бедность, когда джинсы ребенку приходится выпрашивать месяцами. В семьях попроще это, скорее, вариант жесткой патриархальной морали. При этом речь здесь идет не столько о собственно развитии или закладывании прочной основы для будущих социальных успехов, сколько о стремлении заложить максимальное число «верных принципов», предпочтений, правил жизни. В такой семье существуют обычно твердые представления относительно достойного и недостойного, признаваемого и непризнаваемого. Они разделяются (по крайней мере на определенном этапе) всеми членами семьи (часто, кстати, многодетной) и выступают как бы своеобразной религией, которой подчинены все живущие в семье. Тем самым здесь часто задается как бы стирание возрастных границ, предпочтения младших, как бы само собой разумеется, совпадают с предпочтениями старших.
Часто в этих семьях особое, можно сказать, трепетное отношение к книге и чтению. Все это создает как бы особую атмосферу жизни такой семьи, которая, в противоположность семье социально ориентированной, может быть определена как диссидентская (А. Я. Варга). Вольно или невольно здесь возникает пафос собственной, присущей «только нам идеологии» и противостояния окружающему. Психологу здесь часто предписывается стать единомышленником в борьбе или выживании среди «бездуховного мира». Он должен осветить и поддержать эти воспитательные идеалы и помочь их воплощению.
Чем она обусловлена. Очевидно, что семьи такого типа существовали всегда. В советское время ее оппозиционность задавалась необходимостью противостояния реалиям советского воспитания, стремлением сохранить хоть что-то живым в ребенке, хотя часто оборачивалось созданием перенасыщенной интеллектуальной среды, о которой говорил когда-то Мераб Мамардашвили. Сегодня, как понятно, она во многом задается противостоянием массовой культуре, ее «оглупляющему пагубному воздействию». Эта стратегия является реакцией на культурный шок, созданный новыми массмедийными возможностями, западной массовой культурой и проч. Многие нынешние родители с тоской переживают несовпадение воспитательных ориентиров собственного детства с диктуемыми сейчас. Часто поэтому за выбором этой стратегии стоит попытка хотя бы на уровне «собственной крепости» создать тот микроклимат, который будет соответствовать прежним «вечным» идеалам, принципам и даже стилевым предпочтениям родителей. Она становится спасительной защитой от «опасной, глупой или нездоровой» окружающей реальности. Во многом этот тип воспитания обуславливает и сильно возросшее религиозное влияние, освещающее противостояние «пагубным » тенденциям.
Чем она может быть опасна. Безусловно, готовность семьи трудиться над духовным и душевным воспитанием ребенка должна только приветствоваться. Любой семейный психолог согласится и с тем, что границы семьи должны быть выражены, что в семье должен существовать свой, отличающий ее от окружающей действительности, мир собственных правил, ритуалов и проч. Очевидно также и то, что создание такой «культурно плотной среды» действительно необходимо для возникновения у ребенка творческих интересов и устремлений.
Однако часто ситуация, в которой дети, казалось бы, обеспечены главным — культурными и «глубоко неравнодушными» родителями — может приводить к неожиданным, иногда прямо обратным результатам — нездоровой страсти к походам за вожделенным гамбургерам и бесконечному интересу к лейблам на штанах соседского мальчика.
Проблема возникает тогда, когда жизнь и принципы такой семьи задают жесткое противопоставление окружающему. Известно, что прекращение нормального взаимообмена с окружающей средой ведет к распаду и хаосу внутри любой системы, к энтропии. В некотором смысле это может происходить в такой семье. Именно поэтому здесь часты разрывы в детско-родительских отношениях, которые, как знают психологи, следствие существования в слишком тесном, слишком связанном мире такой семьи. Нормальный процесс постепенного отделения детей от родителей, интереса ребенка к нормальным подростковым сообществам, новых, не освященных семьей интересов часто воспринимается родителями болезненно, как предательство семейных ценностей. За такое «попрание» семейной религии детям часто приходится дорого платить отлучением от благосклонности и понимания. Чем сильнее уверенность, что кодекс семьи разделяется, что навсегда счастливое единение в ценностях и нравственных ориентирах, тем тяжелее крах этого мифа.
Как справляться с проблемой. Миссия семьи — не только создать необходимую воспитательную среду, но и позволить ребенку постепенно заложить основу тому, что станет потом его собственной, не сводимой к существованию в родительской семье, жизненной задачей. Очевидно, что если бы все духовные потребности реализовывались в родительской семье, то невозможно было бы возникновение основы для построения собственной семьи. Осознание этого — существенный шаг в преодолении проблем, возникающих при реализации этой стратегии воспитания.
Однако проблемой терапевтического уровня следование этой стратегии становится тогда, когда за ней стоит социальная неадаптированность родителей, а иногда и канализирующийся в «духовность» страх реальной действительности с ее соревновательностью, необходимостью практического отстаивания своих принципов и идеалов и проч. Другими словами, принципы и идеалы семьи не должны скрывать социальную некомпетентность и тревогу. Необходимо налаживание нормального взаимообмена семьи с окружающим миром, его реалистического принятия, которое позволит детям, вырастающим в ней, обрести способность нормально выживать в соревновательной среде «большого мира».
Рубрика: